Снится сон Одиссею, что он не вернулся домой. По ночам остаётся один в капитанской каюте. По утрам окружают какие-то странные люди, а в руке календарь за две тысячи двадцать седьмой, а в похмельной башке хороводят чужие слова: телевизор, компьютер, метро, беспилотники, танки. Далеко до жены, далеко до любимой Итаки. Завести бы кота или даже немейского льва. Обсуждать молодежь. Не считать ни минут, ни часов. Уважать ритуалы, законы, пониженность тона и проспорить бутылку вина старику Посейдону — недостойно героя угадывать цвет парусов.
Снится древнему греку, что сон обучает его, дурака: ну какая Калипсо, какие циклопы. Дорогой соплеменник, здесь нет никакой Пенелопы, просто ты одинок. Даже не с кем встречать рождество. Хотя что это я. У тебя вроде пара друзей. Незначительный банковский счет со стабильным доходом. Всё, что нужно тебе — это быть иногда мореходом. Преисполнись покоя, расслабься давай, Одиссей.
Снится сон Одиссею, что худ Одиссей и угрюм, что живёт он скорее на севере, а не на юге. И зовут Одиссея Лука Тимофеич Севрюгин. Он выходит во двор, представляя — спускается в трюм — и стоит, наслаждаясь погодой, прямой как весло. Город пахнет весной, потому что зима утомила. Начинает звонить телефон: ну и где же ты, милый? И в какую же Трою сегодня тебя занесло? И ломается лёд, и в наушниках песни сирен, и действительно хочется жить, несмотря на "вот это". И угадывать парус действительно нужного цвета, и послать далеко людоедов военных арен.
Одиссей просыпается засветло. Море штормит. Глубине глубоко наплевать на царя и плебея. Только там, между тучами, небо уже голубеет. Намечается солнце. У времени вышел лимит. То есть времени нет. Хотя времени, в принципе, нет. Это знают бессмертные боги и малые дети.
Пенелопа хохочет, устало храня добродетель. Возвращает Афине смешной говорящий предмет.
#svirel_poetry
